— Руки!

— Что? — Ньютон самым искренним образом не понял его.

— Я говорю — вытяните вперед руки! — И полковник вытащил из кармана пластиковые наручники.

— Не уверен, что у вас есть полномочия поступать так, — заметил Алексей Федорович, однако руки вытянул.

— А вот я уверен, что мне полномочий хватит! — Полковник с силой затянул пластиковую ленту на запястьях Ньютона, и тот невольно поморщился. — Жаль только, что я не догадался сделать этого раньше. Когда именно вы вступили в сговор с этим герром — как его там? Молчите? Ну, хорошо.

Он обернулся к вертолету, откуда на него с изумлением взирали его подчиненные, и распорядился:

— Дамочку тоже арестовать!

Но никакой дамочки в электрокоптере уже не было. Как не видно её было и нигде поблизости. Впрочем, в толпе народу, запрудившего крышу, легко мог бы раствориться целый взвод солдат.

— Упустили! — заорал полковник. — Его сообщница сбежала!

— Далеко не убежит, — ухмыльнулся радист электрокоптера, — я тут, пока мы летели, на всякий случай подстраховался.

Однако подстраховаться решил не он один. И Ньютон рассчитывал, что его страховка окажется не хуже. Если, конечно, Ольга Булгакова прочтет надпись, которую он оставил на папке.

Часть третья. ЕДИНЫЙ НОВОСТНОЙ КАНАЛ

Глава 13. Пречистенка

7 января 2087 года

1

Примерно в два часа ночи Ольга Андреевна Булгакова вышла из дверей станции метро «Пречистенка» — одной из немногих станций московского метрополитена, сменивших прежнее название на новое. Впрочем, впервые станцию эту переименовали еще в эпоху СССР, когда из «Дворца Советов» она превратилась в «Кропоткинскую». Так что повторное переименование казалось вполне правомерным: даже самые оголтелые консерваторы против него не возражали.

Как никто, разумеется, не возражал и против того, чтобы сделать работу метрополитена круглосуточной. Московское метро всегда выручало горожан. Ни разу не прекращало оно своей работы с момента открытия в 1935 году, и в годы войны было самым надежным бомбоубежищем советской столицы. А теперь превратилось в средство спасения от колберов, которым ни разу не удавалось пронести капсулы Берестова через детекторные рамки при входе.

Конечно, были еще сотрудники метро, которых колберы могли залучить себе в союзники подкупом или угрозами. И кое-кто из пессимистов предостерегал мэра Москвы, говоря, что подобное вполне может произойти. Но — тут уж приходилось рассчитывать исключительно на удачу.

Ольга Булгакова с трудом смогла выбраться из толпы, которая текла к наземному вестибюлю метро со стороны Храма Христа Спасителя, откуда доносился торжественный колокольный звон. Москвичи не побоялись: отправились в эту рождественскую ночь в Храм, где только что завершилась праздничная служба.

С некоторым трудом выбравшись на Пречистенку, Ольга осмотрелась и тотчас нашла то, что ей было нужно: будку таксофона. По счастью, сумка оставалась при ней, а в сумке нашлось несколько телефонных жетонов. Мобильная связь формально была под запретом, проводные аппараты в Художественном театре вечно оккупировали артисты, и Ольге частенько приходилось звонить с общедоступного аппарата в фойе. Ринувшись к будке — словно боясь, что её опередят, — Ольга влетела в неё, захлопнула дверцу и стала набирать номер, сверяясь с той записью на картонной папке, которую сделал Ньютон.

Переговорив с кем следовало — это заняло не более пяти минут, — Ольга облегченно выдохнула, вышла наружу, аккуратно прикрыла застекленную дверцу и огляделась по сторонам. По Пречистенке двигалось не так уж мало машин: большинство из них выезжало с площади Пречистенских ворот — со стоянки перед Храмом. Однако электрокару, который поджидала Ольга, следовало подъехать с противоположной стороны. И это тоже должен был быть ярко-красный «Руссо-Балт» — как у Алексея Берестова. Трудно было поверить в то, что это простое совпадение.

Минут десять Ольга прохаживалась по улице, пару раз останавливаясь возле магазинных витрин и подолгу разглядывая их содержимое — точнее, следя за отражениями проезжавших мимо электромобилей. Даже посреди ночи на Пречистенке было светло почти как днем — можно было даже лица водителей разглядеть. Но на деле-то родственница Михаила Афанасьевича Булгакова почти ничего подле себя не видела. Мысленно она задавала себе вопрос: правильно ли она поступила, доверившись едва знакомому человеку и взявшись выполнять его указания? И не обманул ли он её, пообещав, что здесь, на Пречистенке, её подхватят?

В последнем обстоятельстве — в то, что Алексей Берестов её обманул, — она практически полностью уверилась, когда прямо у себя за спиной услышала вдруг визг тормозов, и, мгновенно обернувшись, увидела совсем другую машину — не красный «Руссо-Балт». Едва не въехав передним и задним правыми колесами на тротуарный бордюр, позади неё остановился черный «Рено-Альянс»: отличный электромобиль, стоивший, однако, раза в три дешевле по сравнению с роскошной приземистой машиной, на какоц подъехал давеча к театру Алексей Берестов — и на какой должны были прибыть за Ольгой. Да и то сказать, кто стал бы сравнивать российские машины с французскими: добротно сделанными, но, конечно же, не обладавшими конфедератским качеством и шиком?

«Быстро сработали», — только и подумала Ольга. Рядом с ней — справа и слева от неё — возникли двое мужчин: один в черном зимнем полупальто, другой — в темно-синем, но такого же фасона. И оба в одинаковых меховых кепках. Ольга ощутила даже некоторую гордость, поняв, что за ней послали агентов в штатском — не в форме.

— Главное управление внутренних дел Московской губернии, — проговорил мужчина в черном пальто — негромко, почти вкрадчиво. — Хотя вы, Ольга Андреевна, несомненно, и сами уже поняли, кто мы.

— Чем обязана? — Ольга сама удивилась тому, как холодно и твердо прозвучал её голос.

— Сегодня, — теперь уже заговорил «темно-синий», — был задержан известный вам Алексей Берестов, обманным путем втершийся в доверие к сотрудникам правоохранительных органов. Если бы ни бдительность наших коллег, Бог знает, чем бы всё обернулось: именно этот человек якобы обеспечивал контакты с террористами, захватившими заложников в санатории корпорации «Перерождение». У нас же есть все основания подозревать, что в действительности он действовал с террористами заодно.

— Ну, а я тут при чем? Кто там у вас в действительности действует, разберитесь сами, уж будьте любезны. Я — завлит Художественного театра, а не контрразведчица. Знать, кто у вас преступник, а кто нет — не в моей компетенции.

— Но вы ведь не станете отрицать, что консультировали его по каким-то вопросам? И что сегодня вы без разрешения покинули штаб-квартиру Единого новостного канала? — произнес человек в синем, и его товарищ укоризненно покачал головой: тот явно сморозил глупость.

Ольга, конечно, не оставила эту глупость без внимания.

— Я